Тайны дома № 50

Татьяна ЩЕРБАТЫХ

Несколько лет назад наша газета рассказывала о следопытах школы № 23, которым передали дореволюционные документы, фотографии, а также фронтовые письма-треугольники от ельчанина Николая Федорова, найденные на чердаке дома № 50 по ул. Мира. Тогда они провели настоящее расследование, которое длилось не один год, чтобы разузнать побольше об истории дома и семье Федоровых. Нашли потомков, однако те о доме ничего не знали. Да и старые фотографии, обнаруженные на чердаке вместе с письмами, не давали юным следопытам покоя. К тому же им стало известно, что дом был причислен к выявленным объектам культурного наследия регионального значения. И поиск решено было продолжить…

Про особенности строения

Ребята перелопатили немало документов Госархива Липецкой области, фондов Елецкого краеведческого музея, Госдирекции по охране культурного наследия Липецкой области, публикаций краеведов, воспоминаний старожилов. И вот что удалось узнать.
Здание «рублено с остатком», то есть весь дом от нижнего венца до кровли строился с помощью одного инструмента — топора. С остатком — это когда в одном бревне рубится «чаша» для соединения с другим, края выступают, то есть получается своеобразный «остаток». Высокий белокаменный цоколь — из отесанных блоков известняка: в Ельце его добывали издревле, да и до сих пор работают три карьера.
Благодаря сохранившемуся «Плану усадебного места» (1-я половина ХХ века), а также книгам А. В. Новосельцева школьники сделали вывод, что это «дом-крестовик» — «изначально был в четыре комнаты, на перекрестье которых стояла изразцовая печь». Имелись еще представляющие интерес деревянные ворота с калиткой, над «щитами» (створками ворот) — двускатная кровля. К сожалению, в начале 2000-х владельцы дома их заменили металлическими. В итоге предметом охраны остаются фасады, подлинные венцы сруба, кладка белокаменного цоколя, обшивка стен, историческая планировка здания.
Время постройки дома — конец XIX века. Однако краевед А. В. Новосельцев предполагает, что «это здание — одно из старых в Ельце с большой строительной судьбой. Оно появилось на рубеже ХVIII — ХIХ веков, когда по указу Екатерины Великой от 14 апреля 1770 года был утвержден генеральный план Ельца». Этот вывод он делает потому, что часть дома выстроена из дубового сруба, а это дерево было основным строительным материалом в нашем крае вплоть до середины ХVIII века. Недаром летописцы говорили, что Елец испокон веку был рублен «в дубовом лесу». В «Ведомостях о летних дачах Елецкого уезда» за 1853 год указывалось, что «под Ельцом было 25 дач (то есть лесов), размеры которых достигали до 300 десятин, и почти сплошь в них рос дуб и осина с толщиной у корня в среднем 2 — 4 вершка». Таким образом, вполне вероятно, что дом № 50 по улице Мира гораздо старше, чем считается, и представляет собой еще больший интерес в истории Ельца.

Про хозяев

Обнаруженные на чердаке документы — «Главная Выпись из крепостной Елецкого Нотариального Архива книги по городу Ельцу за 1917 год», «Акт купли-продажи» (1922 год), «План усадебного места, находящегося в гор. Ельце в 1-м районе в 147 квартале по Торговой улице и принадлежащего Александре Васильевне Федоровой» — смогли пролить свет на столетний период истории дома.
До революции он принадлежал купцам Лапкиным, одна из их дочерей была замужем за елецким священником Афанасием Синягиным. С его именем связаны многие факты церковной истории города: служил законоучителем, был попечителем в одном из земских училищ елецкого края. После революции, несмотря на гонения, продолжал верой и правдой служить православной церкви, во время войны создал общину Владимирского храма и даже ходатайствовал об открытии ряда церквей, которые впоследствии, увы, были снесены. После войны Афанасий Синягин, будучи уже больным человеком, продолжал исполнять долг священника, несмотря на запреты властей.
В июне 1917 года дети Лапкиных продали дом елецкому мещанину Михаилу Ивановичу Сазонову. Скорее всего эта покупка — вложение капитала, ведь летом 1917 года, между двумя революциями, деньги стремительно обесценивались, наиболее предприимчивые граждане старались вложить их в недвижимость. Сазонов владел известковым заводом в Лучке и складом стройматериалов на Торговой. А овраг в Лучке, где находился завод, еще долго называли «сазоновым»…
О благосостоянии купца говорит и тот факт, что на его складе строительных материалов был телефон. А это большая редкость в жизни ельчан начала ХХ века. Предпринимательскую жилку Михаил Иванович унаследовал, видимо, от отца и деда — они владели кирпичным заводом, были первыми, кто построил предприятие для гашения извести. Он работает до сих пор!
Уже в декабре 1917 года началась национализация наиболее крупных предприятий, и к 1922 году 36 заводов были переданы в ведение Совета, известковые Сазонова — в их числе. В том же году он продал дом № 50 с правом еще полгода оставаться здесь — похоже, семье некуда было съезжать…

Еще раз о Федоровых

• 

Дом купили два хозяина — Петр Дмитриевич Федоров и Георгий Васильевич Попов. О последнем сведений не нашлось, а вот о семье Федоровых многое рассказали найденные на чердаке фронтовые письма, а также правнучка Петра Дмитриевича Ольга Валентиновна Морева.
Наша газета в 2018 году опубликовала историю поиска семьи Федоровых. Напомним: во время Великой Отечественной войны дети Петра Дмитриевича Николай и Ольга были на фронте, как раз их весточки родителям и младшей сестре Ирине нашлись на чердаке. Любопытная деталь: Николай любил играть на гармошке, и весной 1942 года он пишет отцу: «Папа, ты пишешь, гармошка будет готова к 1 мая, и я могу надеяться, что ты мне ее пришлешь…». Остается только удивляться, насколько была отлажена работа полевой почты, раз можно было переправить на фронт музыкальный инструмент.
Воевал Николай на Ленинградском фронте, был ранен: «Указательный и рядом с ним пальцы будут удалять», «За мою руку они поплатились своими жизнями, в этом бою я лично убил 4 фрицев». За проявленные смелость и мужество солдат был награжден орденом «За боевые заслуги». А к 40-летию Победы его нашла еще одна награда — орден Отечественной войны второй степени. Списанный вчистую, вернулся в Елец, женился (вопреки воли матери) на девушке Зое, которая ждала его с фронта.
В послевоенные трудные годы молодая семья еле сводила концы с концами. Однажды Зою за собранные в совхозных садах яблоки арестовали и осудили. Несмотря на просьбу Николая, его мать не вступилась за невестку, хотя могла сказать, что Зоя собрала яблоки у них в саду. После этого случая Николай прекратил все отношения с родителями: они никогда не встречались, не общались, и внучки даже не знают, где похоронены Александра Васильевна и Петр Дмитриевич…
Только один раз, вспоминает Ольга Валентиновна, в их дом постучала старушка, как впоследствии оказалось, бабушка Александра Васильевна. Но у Николая Петровича с ней был короткий разговор: мать он так и не простил…
По воспоминаниям внучки Ольги Валентиновны, дедушка Николай Петрович был очень добрым, веселым, дома часто были гости, которых Николай Петрович развлекал гармонью. Только играл перед зеркалом — два пальца после ранения были ампутированы.

А загадки остаются

Сколько еще прожили в доме № 50 старшие Федоровы? Как сложилась их судьба? Известно лишь, что сестра Николая Петровича Ольга скоропостижно скончалась, а младшая Ирина уехала из Ельца, и следы ее затерялись. Загадкой остаются и дореволюционные фотографии, найденные на чердаке этого дома. Школьные следопыты надеются: может быть, кто-то из читателей газеты узнает своих родных или знакомых и прольет свет на неизвестные страницы истории дома № 50 по улице Мира…
Материал подготовлен с использованием исследовательской работы ученицы 10 класса школы № 23 Елизаветы Сыромятовой (руководители Е. М. Павлова, Т. С. Докина).