Воспоминание о «забытом герое»

Николай СЫРОМЯТНИКОВ

В журналистской практике каких только встреч не бывает! Порой сталкиваешься с людьми, которым впору общаться с психиатром. Но один посетитель редакционного отдела писем мне особенно запомнился: он «спасал Президента Путина».

Время было полуденное. Я забежал с работы домой перекусить, когда на сотовый позвонил начальник рекламного отдела нашей редакции.

• Там к тебе какой-то милиционер пришел (тогда еще была милиция — авт.). Хочет, чтобы ты о нем написал. Да откуда я знаю, почему! Давай, рубай побыстрей и дуй в редакцию, а то он тут достал всех: «когда придет» да «когда подойдет»…
  Дохлебав остывший чай, поспешил на работу. До редакции от дома, в котором я тогда снимал квартиру, было минут пятнадцать неспешным шагом.
  Мужчина ждал меня в полутемном коридоре первого этажа. В кабинет отчего-то не заходил, топтался рядом, хотя дверь отдела писем была не заперта. Там за соседним с моим столом, заваленным разнообразными бумагами, сидела и что-то увлеченно отстукивала на клавиатуре практикантка.
  Пригласил гостя войти. На свету пришедший оказался майором милиции. Участковым уполномоченным, как потом выяснилось. Внешность у него была мало примечательная — средний рост, коренастый, мордатенький такой. Глазки-бусинки, как у мыши. Взгляд колючий, неприятный.
  Майор доложился, что его перед моим приходом уже запечатлел наш редакционный фотокор.
• Ну-с, и что же вас к нам привело?
  Милиционер пристально и, как мне показалось, испытующе посмотрел на меня, будто оценивая, стоит ли с этим человеком делиться важной информацией.
  Затем между нами произошел такой диалог:
• Вы, конечно, в курсе, что в Ростове недавно состоялся саммит с участием глав регионов России?
• Допустим. И что?
• Так вот я там предотвратил теракт в отношении Президента Путина.
  Ничего себе! До меня еще не дошел весь смысл сказанного майором, а рука сама собою уже шарила в стопке бумаг, отыскивая диктофон. Еще бы! Такая сенсационная новость. Человек в форме, официальное лицо. Можно ли такому не верить?!
  Девочка-практикантка прекратила тарабанить по «клаве» и во все глаза смотрела на участкового.
  «Теракт…», «…в отношении Президента…», «Путина…» — мысли грохотали в голове, словно порожние вагоны товарняка. «Вот удача привалила! Коллегам из областных (да что там из областных — из федеральных, мировых!) СМИ такой ньюсмейкер и не приснится. Предотвратил теракт, ну надо же! Да еще против самого Путина! И ведь к кому пришел рассказать — ко мне!».
  Сенсация сама шла в руки. Какой журналист упустит такой суперуникальный шанс?!
  Включил диктофон. Практикантка забросила писать свою заметку. Мы оба обратились во внимание.
  Майор начал рассказ.
  По его словам, подвиг произошел так. В Ростове должна была состояться встреча губернаторов областей страны (как теперь говорят, саммит), в ней принимал участие сам. На усиление ростовской милиции с близлежащих городов и весей собирали правоохранителей — обычная в таких случаях практика. В группу, откомандированную от нашего города, попал и майор.
• В результате оперативно-розыскных мероприятий мне удалось установить личность человека, готовившего покушение на Путина, — чеканил как по протоколу участковый.
• П-подождите, — от волнения я начал заикаться. — Но как вы об этом узнали, о готовящемся теракте?
  Майор едва заметно, уголками губ, усмехнулся и, заговорщицки оглядевшись, наклонился ко мне, почти шепотом произнес:
• Голуби. Мертвые голуби.
• Голуби?!
• Да. Все просто — он тренировался на птицах перед покушением. Много пострелял. Задержали этого гражданина, при нем оказался пистолет. Еле успели: он уже собирался начинать делать теракт. Я лично участвовал в захвате.
  Майор смотрел на меня так, что и ежу было понятно: рассказывает он далеко не обо всем, а утаивает не менее интересные подробности. Может быть, даже составляющие государственную тайну.
  Вот это класс! Жесткач, а не история. У нас «горела» первая полоса газеты, куда мы обычно ставим самые «горячие» новости за день до выхода номера, перед самой его отправкой на печать.
  «Надо опрометью бежать к главному, застолбить место под фотку с текстовкой. В подписушке — покороче, но с обязательным анонсом: «Читайте в следующем номере…», — мысли-скакуны так и плясали у меня в голове, как дикари, праздновавшие удачную охоту. Тираж этого номера «Краснознаменки» читатели расхватают как горячие пирожки — у кого еще такой эксклюзив?! Только еще пару вопросов — расспросить героического майора о его биографии…
  Майор оказался родом из Таджикистана, там тоже служил в милиции. Поучаствовал и в местном этническом военном конфликте, одном из многих, охвативших в постсоветские времена едва ли не каждую отделившуюся от СССР республику.
• Воевал на стороне полевого командира Салаватдина Акуева, — гордо сообщил участковый.
• Кого-кого?
• Полевого командира Салаватдина Акуева. У меня и орден его есть. Хотите, принесу завтра показать?
• Но ведь они, полевые командиры-то эти, как бы… против правительства, в общем, были, — засомневался я.
• Нет, Салаватдин Акуев был «за», — заверил майор.
  Когда русским в Таджикистане стало вообще невмочь, судьба забросила милиционера вместе с семьей в наш город. Здесь он устроился в горотдел милиции по специальности — участковым.
  Майор дорассказал про себя и откланялся, пообещав прийти завтра. После него остались почти часовая диктофонная запись, на которую я потратил целую кассету.
  Секунд тридцать после ухода участкового я просто сидел и смотрел в одну точку. Переваривал услышанное. На грешную землю вернул вопрос юной соседки по кабинету.
• Будете об этом писать?
  Практикантку, судя по всему, история тоже впечатлила.
  Мой взгляд упал на телефон. Внутренний голос сказал: «Звони!». И я набрал номер начальника криминальной милиции горотдела, человека, курировавшего в ОВД несколько подразделений, в том числе и службу участковых уполномоченных.
  А начальник этот, надо отметить, был жуткий матерщинник — что ни фраза, то … да … . И вот я ему позвонил. Коротко изложил суть обрушившейся на меня сенсации.
  В ответ получил еще один за этот день, не менее сильный, эмоциональный удар (матерные слова, само собой, «запикиваю»):
• Что-о…?! Уже и до редакции, …, дошел?! Па-а-сылайте его на …!!! О-о-й, …!!! Все, он за … нас всех, просто за…!!! Увольняем, на … !!!
• Да я, собственно, и звоню, чтобы проверить, — едва успеваю вставить между минометными матерными залпами.
• Спасибо, …!!! За… (очень хорошо — авт.), …, что позвонил!!! Все, уволить, уволить, к … !!!
  Положив трубку на рычаги, снова несколько секунд посидел, приводя мысли в порядок. После матерных криков милицейского начальника было такое ощущение, будто тебе в уши только что вбивали железобетонные сваи, приговаривая при этом: «Спасибо… ! Спасибо… !».
  Практикантка с интересом посматривала на меня. Явно хотела узнать, чем же все эти «именины сердца» закончатся. Надо ли говорить, что заметку о героическом поступке елецкого участкового я в тот день так и не сдал?
  На следующее утро майор пришел снова. Протянул книгу «Таджикистан в огне».
• Вот, о той войне, где я участвовал…
  В ответ я тихо сказал:
• Знаете, мы не будем писать о вас. Я вчера звонил вашему начальству. К сожалению, при ребенке не могу передать, что мне о вас наговорили…
  Практикантка хихикнула. Участковый напрягся и, сжав губы, процедил:
• Это потому, что я всегда правду говорю. А запись — сотрите.
  И ушел.
  Ту кассету я действительно стер, о чем теперь жалею, все-таки, надо было сохранить для истории.
  Но это еще не все. Нашлись журналисты, поверившие майору и выстрелившие-таки испеченной им «сенсацией»! Участковый после визита ко мне «развел» сотрудников одной телекомпании и двух редакций газет. Сюжет, где этот деятель рассказывает о «героическом» поступке, до сих пор можно найти в Сети, несколько лет болтался в ней и электронный вариант маленькой газетной заметки под недвусмысленным заголовком «Спас Президента Путина».
  Самый интересный газетный опус я сохранил, этот номер «толстушки» лежит у меня дома. Материал в ней назывался «Забытый герой?». Именно так, с вопросительным знаком. С первой же газетной полосы номер позиционировался как «бомба», номер-сенсация. Только представьте себе коллаж, открывающий выпуск: за рулем черного бронированного «Мерседеса» сидит В. В. Путин. А на переднем плане — наш «геройский» майор закрывает автомобиль с главой государства своим бесстрашным телом.
  «Забытому герою» в номере отведена целая полоса. Текст, повествующий об уже известных, описанных выше, «фактах», изложен дубоватым языком. Но есть в нем и замечательные места. Особенно вот это, в конце «гвоздевого» материала: «… До сих пор не покидает ощущение от того, что все, о чем рассказал [майор], могло быть в действительности…», то есть целую газетную страницу журналист накатал, а так и не понял, была ли история правдивой.
  Реакция областного начальства участкового на статью была незамедлительной: по настоятельной просьбе УМВД в одном из «постсенсационных» номеров издания было опубликовано опровержение.
  Начальник майора, кстати сказать, меня не обманул — «правдивого» офицера вскоре действительно уволили. Медкомиссия обнаружила у него поражение центральной нервной системы. Примечательно, что совершенно официально это заболевание именуется военной травмой. При каких обстоятельствах «забытый герой» получил такую оригинальную военную травму, сказать не берусь, не знаю. Может, когда вместе с полевым командиром Салаватдином Акуевым воевал?