Исчезал ли наш город в XV — XVI веках?

Роман ДЕМИН,
roman@kznam.ru

В следующем году древний Елец отметит 875-летие с момента первого упоминания о нем в летописных источниках (Никоновская летопись 1146 года).
В рамках подготовки к юбилею на страницах «Красного знамени» публикуются материалы, рассказывающие о славной истории нашего города. Представляем вниманию читателей очередную статью. Она вот о чем.
Долгое время считалось, что после нашествия Тамерлана (1395 год) Елец был буквально стерт с лица земли и перестал существовать вплоть до своего нового рождения почти через 200 лет — в 1592 году. Однако современные исследования показывают: жизнь на елецкой земле кипела практически во все времена. И хотя бесспорных доказательств тому почти нет, тем не менее косвенные источники, а также археологические раскопки говорят о возможности существования нашего города в XV — XVI веках.

Иван III и его отчина

Уже упомянутая Никоновская летопись гласит о том, что в 1415 году здешний край разоряли татары: «Повоеваша Татарове Елетскую землю и князя убиша». Скорее всего, несчастным убитым был Иван Федорович Елецкий (сын князя Федора, воевавшего на Куликовом поле против Мамая, а позже павшего во время нашествия Тамерлана).
Ряд источников утверждает, что и годом ранее елецкие окрестности разорялись степняками, которые вынудили местных жителей бежать под защиту Рязани. Упоминается также, что особенно сильный урон от татар (или агарян, как называли их на Руси в то время) наша малая родина понесла в 1422, 1423, 1446, 1448, 1451 годах.
Имеются свидетельства о подписании «договорной грамоты» (9 июня 1483 года) между великим князем Московским Иваном III и Иваном Васильевичем Рязанским. По этому документу елецкая земля окончательно отходила к Москве: «…А тебе (Ивану Рязанскому — примечание Р. Д.) не вступатися в нашу отчину Елечь и во вся Елецкая места, а Меча (река Красивая Меча — прим. Р. Д.) нам ведати вопче». Судя по тексту, наш город существовал и становился важным форпостом на южных границах Московского княжества.

В пойме Ельчика

Во время строительства водозабора в пойме реки Ельчика в 2014 году ученые провели здесь раскопки. Работали не только местные, но и археологи из Сибири, Урала, Татарстана, Украины, Молдовы. Они обнаружили немало уникальных артефактов самых разных эпох. Поднятые из земли предметы свидетельствуют о торговых связях ельчан с ордынскими и степными народами, в том числе и в тот период, когда Елец вроде бы исчезает со страниц летописей. Например, в числе находок оказались весы, изготовленные из кости. Причем измерительный прибор оказался в рабочем состоянии. Специалисты утверждают, что с его помощью менялы определяли фальшивые монеты в XIV — XV веках. Примерно в том же время на взгорье берега реки Ельчика мог находиться крупный центр по производству посуды. Ученые обнаружили тут множество осколков керамики и несколько горнов, в которых обжигались глиняные изделия. А это косвенно свидетельствует о наличии по соседству города, под защитой которого трудились ремесленники.

Иван III и украйна Московии

В 1476 году Великий князь московский Иван III перестал платить Орде ежегодную дань, что говорит об укреплении государства, а стало быть, и его окраин, где находились такие города, как Елец. Впрочем, есть сведения, что уже в 1502 году крымские татары под предводительством Менгли Гирея (незадолго до этого он подписал с Москвой «вечный мир») напали на Елец, Калугу и Алексин. Особенно сильные набеги степняков зафиксированы в наших краях в 1533, 1536, 1541, 1542 годах.
Тактика агарян заключалась в неожиданности, стремительности и силе удара. Простая, как пинок под дых, формула: внезапный наскок, короткая схватка, скорый отход в «дикое поле». Награбленное добро увозилось на запасных лошадях, а пленных, наскоро связав, быстро гнали перед собой, опасаясь подхода основных сил русских и погони. Подобную тактику степняков довольно подробно описал в своей работе «Материалы для статистики г. Ельца» елецкий краевед Н. А. Ридингер.

Варварство

В полном собрании русских летописей описаны итоги вторжения крымского хана Магмед Гирея в южные пределы Русского государства в 1521 году. Летописец отмечает, что враги тогда прошли через елецкую землю и при этом: «…Пленили несметное число жителей, многих знатных жен и девиц, бросая грудных младенцев на землю, продавали невольников толпами в Кафе (нынешняя Феодосия — прим. Р. Д.), в Астрахани…».
Ужасно, но в то время люди были одним из основных трофеев захватчиков, причем очень выгодной добычей. Судите сами, рабыня в древней Руси стоила примерно 70 дерхемов, а на невольничьих рынках Востока белая рабыня ценилась уже в 10 — 15 тысяч (!) дерхемов. Рядовой татарский воин за один поход мог стать сказочно богатым. Сейчас подобный способ быстро сколотить состояние нам кажется диким и варварским. А в то время это считалось обычным делом. Так что вполне возможно залоговые аукционы середины 90-х годов прошлого века тоже когда-нибудь станут считать варварством, может, лет через 200.

Опирались не на пустое место

Вторая половина XVI века выдалась очень неспокойной для украинных (стоявших на окраине государства) или, как их еще называли, польских (граничащих с «диким полем») городов, к которым относился и Елец. Кроме набегов татар, а скорее всего вместе с ними в наши земли пришло «моровое поветрие» — эпидемия чумы, а еще дали о себе знать неурожаи и голод. Все это продолжалось с 1564 по 1572 годы. Люди умирали от грозной болезни и истощения.
Вопрос, существовал ли в это время Елец как город, по сию пору остается открытым. Летописных упоминаний о нем нет. Однако строительство новой елецкой крепости зимой 1592 года вряд ли начиналось с нуля, в чистом поле. Логичнее предположить, что тут имелись не только дремучие леса, а значит, и необходимая для возведения оборонных сооружений древесина, но и людские ресурсы. Так что Москва, укрепляя свои южные границы и делая ставку на Елец, скорее всего опиралась не на пустое место. Люди здесь, да и в ближайших окрестностях обитали в различные эпохи. И даже в самые черные дни, несмотря на набеги степняков и моровые поветрия, жизнь на благодатных, плодородных берегах Быстрой Сосны на границе с «диким полем» продолжала теплиться.

Первый устав пограничников

Общие принципы организации пограничной службы были выработаны и закреплены на бумаге в феврале 1571 года. Происходило это в Москве на общем собрании детей боярских и станичников из украинных и польских городов. Своеобразный съезд проходил под руководством знатного боярина М. И. Воротынского. Он-то и принял «Устав сторожевой, станичной и полевой службы», который был утвержден царем Иваном IV (Грозным) 16 февраля 1571 года.
Устав имел важное историческое значение, поскольку то был первый в отечественной практике воинский устав. Он четко регламентировал действия тогдашних пограничников и их обязанности. К примеру, во время патрулирования урочищ, сторужи (дозорные стражники) должны были ездить не слезая с коней. А расположение застав надлежало хранить в строжайшей тайне.

«Чтобы окраинам было бережнее»

Съезд в Москве опытных станичников, вожей (проводников) и сторужей, собравшихся в столицу со всех пограничных городов русского царства, работал не один день. Наверняка были здесь и представители Ельца. Косвенным подтверждением тому служит роспись «государевых» сторож по реке Быстрой Сосне, имеющаяся в «Актах Московского государства». Так что не без участия наших земляков составлялись эти росписи. В них четко прописывалось: из каких городов, в каком направлении и на какое расстояние посылать дозоры. Где стоять дозорным стражникам, где находиться пограничным головам, «чтобы окраинам было бережнее» и дабы вооруженные люди на «окраины безвестно не приходили».
Служба у погранцов начиналась 1 апреля и продолжалась до наступления зимы или, как говорилось в уставе, «докуды снеги большие укинут». Последующие месяцы русскую украйну охраняли именно глубокие снега и крепкие морозы.

За небрежение — кнут

Во время несения службы стурожи регулярно менялись, причем им запрещалось покидать посты до прибытия смены. А с несвоевременно прибывшей смены взимался довольно крупный по тем временам штраф. За Диким полем внимательно наблюдали и дозорные подвижные отряды — станицы. Каждый станичник имел при себе двух лошадей. При обнаружении врага дозорным следовало оповестить об опасности ближайший город, а затем, скрытно действуя в тылу противника, определить его численность. Собранные разведданные опять же надлежало доставить в расположенный рядом населенный пункт.
За недобросовестное отношение к служебным обязанностям сторожей и станичников по уставу надлежало бить кнутами. Случалось это, если проверка выявляла, что дозорные стоят «небрежно», «неусторожливо» или не доезжают до границ вверенных им урочищ.

Дума решила: «Ельцу быть!»

В 1591 году на заседании Боярской думы в присутствии царя Федора Иоанновича, а также набиравшего тогда силу боярина Бориса Годунова принято историческое для города Ельца решение о его возрождении.
В 1592 году на границе с Диким полем начались работы по возведению новой елецкой крепости. Скорее всего тут уже жили люди, ставшие помощниками строителей нового города.
О том, что какая-то база на месте Ельца оставалась, говорит и тот факт, что мастеровые трудились здесь под охраной все той же пограничной сторожевой службы, высылаемой из города. Свидетельством тому служит роспись сторож, присланная елецким воеводой князем Андреем Звенигородским и здешним головой Иваном Мясным в Москву 29 июля 1592 года. В документе перечислены 9 сторож, рассылаемых вниз и вверх по Быстрой Сосне, а также за Сосну, в степь, за 40 верст от города.

Эта служба и опасна и трудна

В то время несение пограничной службы было очень рискованным делом, связанным с частыми потерями. Посему царь Федор Иванович издал специальный указ, регламентирующий государственные выплаты тогдашним погранцам за убытки, понесенные при охране рубежей Родины.
Елецкие дозорные, замечавшие неприятеля, немедля передавали сведения о враге в Тулу и Москву, как по эстафете. При этом, год от года, территория охраняемая елецкими пограничниками расширялась, сдвигаясь все южнее. В начале XVII века Елец прикрывал границу от внезапных татарских набегов на расстоянии более 70 километров по фронту и свыше 40 километров в глубину Дикого поля. Город-воин защищал подступы к столице, причем порой дорогой ценой. Не зря один из первых краеведов нашего города Н. А. Ридингер писал: «С полным благоговением, преклоняясь над прахом предков, Елец с гордостью может сказать, что он, стоя на окраине земли русской, отслужил своему Отечеству долгую, трудную службу, полную бесчисленных, дорогих и невозвратимых жертв».

Последний набег

Только после 1596 года активность степняков стала спадать. Однако пограничную службу наш город нес вплоть до 1677 года, когда был зафиксирован последний татарский набег на Елец.
Город долгое время оставался окраиной Руси, и приграничная жизнь накладывала отпечаток на обитателей здешних мест. Ведь им приходилось сдерживать натиск кочевников, то и дело налетавших, как ветер со стороны «дикого поля». А еще нужно было трудиться, чтобы прокормить себя и своих родичей. Ельчане не только сражались, но и занимались бортничеством, обрабатывали землю, строили дома и храмы, выращивать скот, осваивали кузнечное, кожевенное, гончарное дело, многие другие мирные ремесла. При этом сторожевая служба сотни лет оставалась главной задачей местных жителей — наших не таких уж и далеких предков.